Грузинские приоритеты во внешней политике. Их единство с идеологией Категория: Осетия в XX веке
31 октября 2007 История [читать комментарии] [размер шрифта: a- | А+] [3 546 просмотров] [версия для печати]
Бывшая российская Грузия, взлелеянная Петербургом, не просто отделилась от России, от своего создателя, а в противовес ей выставила себя на международный политический аукцион. Она особенно не торговалась, отдавала предпочтение всем, кроме России, кто желал оказывать ей знаки внимания. Сюда, в Тифлис, спешили посланцы из Англии, США, Германии, Франции и Турции. Разумеется, ни одна из этих стран не собиралась заниматься строительством «великой Грузии», как то позволяла себе Россия. По верному суждению грузинского историка Г. Гамбашидзе, для великих держав, ожидавших окончательного распада России, «Грузия была удобным плацдармом» для осуществления вооруженного нападения на Россию, ослабленную войной и революциями.
Занимая на Кавказском перешейке выгодное положение, Грузия с ее противостоянием России привлекала внимание крупных держав не только на случай раздела России, но и в контексте проблем ближневосточной нефти и ее богатых для того времени запасов в Азербайджане. Морские порты, расположенные на территории Грузии, позволяли Англии и соперничавшими с ней Соединенным Штатам иметь на Черном море важную акваторию для военно-торговых стратегических баз. Были и другие ценные элементы того высокого спроса, какой наблюдался среди мировых держав на Грузию. Несомненно, что последняя, переживавшая тяжелое экономическое положение и оказавшаяся в условиях острой внутренней политической борьбы, нуждалась в разносторонней поддержке со стороны западных стран. Но Грузия, фактически открывшая политический аукцион в центре Кавказа, соединяющего Европу и Азию, не заметила, что в условиях дипломатической конкуренции, когда еще никто ничего не имел, а главное - когда все еще существовала Россия, ни одна из стран, пытавшихся закрепиться на Кавказе, не спешила раскошеливаться по-крупному и выдавать то, чего ожидало правительство Жордания. Тем не менее, продолжавшийся торг привел к тому, что Закавказье на мировой арене становилось одной из обсуждаемых международных проблем. Собственно, здесь, в Закавказье, сосредоточились международные силы, ожидавшие расчленения России.
Последняя пыталась вступить с Грузией, Азербайджаном и Арменией в договорные отношения, но от нее требовали признания закавказских политических образований в статусе суверенных государств. В начале 1920 года Советская Россия, обеспокоенная складывавшимся в Закавказье положением, вновь предложила Грузии заключить военное соглашение. Грузия отказалась от переговоров. Тогда же, в середине января 1920 года, Россия была вынуждена признать Грузию и Азербайджан государствами де-факто. В этом политическом шаге страны Западной Европы и США увидели начало расчленения России. В ожидании такого же процесса в других районах бывшей Российской империи сгущались политические страсти вокруг Грузии и всего Кавказа. Сюда, в Закавказье и, в частности, в Грузию, вводились иностранные войска, расширявшие и укреплявшие позиции своих стран в Грузии. В этих условиях Советская Россия нуждалась в ограничении ввода войск иностранных держав в Грузию и в связи с этим в очередной раз предложила правительству Жордания заключение мирного договора. Грузия, со своей стороны, требовала, чтобы Россия признала за ней в качестве «исторической территории» все территориальное пространство, «входившее в две российские губернии - Тифлисскую и Кутаисскую». Советское правительство приняло явно ошибочное решение, согласившись на столь неравноправных условиях на заключение договора с Грузией; Россия фактически уступала марионеточному правительству Грузии, которое по определению не в состоянии было выполнять какие-либо договорные акты на территории, никогда не являвшиеся «национальными территориями» Грузии; позорный для России договор был заключен 7 мая 1920 года. Ровно через десять дней народный комиссар иностранных дел Советской России ГВ. Чичерин, веривший в договоренности с Грузией, был вынужден обратиться с нотой к грузинскому правительству. Первые же пассажи ее свидетельствовали о том, как грубо грузинская сторона нарушала договор с Россией. Речь в них шла о главном для советского правительства в договоре - об иностранных войсках на территории Грузии. «Нами получены достоверные сведения, - писал 17 мая 1920 года Чичерин своему грузинскому коллеге Е.П. Гегечкори, - что Англия высаживает свои войска на территории Грузии в Батумской области.
По договору Грузия обязалась принять меры к удалению со своей территории всех иностранных войск, тем более Грузия должна принять меры к недопущению появления новых английских частей». Подобные ноты Советское правительство направляло Грузии и позже. Но каждый раз оно получало из Тифлиса не объяснения, а обычную ложь. В той же ноте, которая нами была процитирована, Чичерин писал: «... мы с тревогой узнали, что в Южную Осетию, где провозглашена Советская республика, направлены для уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправданным вмешательством в чужие внутренние дела». Министр иностранных дел Советской России (скорее всего, крайне наивно!) думал, что он, требуя объяснений у своего грузинского коллеги, поставил в затруднительное положение правительство Грузии. Но ответ на этот вопрос, как и на все остальные, включенные в ноту Чичерина, был по своей лживости предельно прост. Гегечкори не утруждал себя дипломатическими сложностями, отвечая на запрос Чичерина относительно Южной Осетии. Грузинский дипломат извещал Москву: «Считаю долгом обратить Ваше внимание, -писал Гегечкори, - что в пределах Грузии нет Южной Осетии, а находящиеся осетинские селения расположены в Горийском уезде Тифлисской губернии; селения эти находятся на бесспорной территории Грузии, южнее старой тифлисской границы». Трудно сказать, повторял ли Гегечкори известное заявление турецкого правительства, уничтожившего около двух миллионов армян, а затем заявившего, что в Турции «нет армянского вопроса». Одно можно было уверенно утверждать, - как заявление Турции по поводу армян вытекало из политической природы восточно-деспотического режима, так и ответ правительства Жордания Москве относительно «исчезновения» Южной Осетии был той же восточной ирано-турецкой природы. Можно было также не сомневаться, что в ответе министра иностранных дел Грузии советская столица, находившаяся по поводу Грузии «в любовно-ревнивом состоянии», не обратила внимания на подтекст, содержащийся в грузинском ответе по поводу Южной Осетии. Заметив его, в Советском правительстве могли бы понять, что в мае 1920 года, когда Гегечкори писал свой ответ Москве, Южная Осетия была уже приговорена правительством Жордания к «исчезновению», т.е. к геноциду.
Оставалось лишь более серьезно подкрепить свои силы иностранными войсками, для чего, собственно, и вводились спешно в Грузию английские войска. В этом отношении следовало отдать должное правительству Жордания, сыгравшему на «европейской наивности» Москвы и ловко связавшему ей, «неразумной» Москве, руки «восточным» договором и тем самым формально получившему карт-бланш для вооруженных акций на территории бывших Тифлисской и Кутаисской губерний. Внешнеполитическая идеология, которой придерживалось грузинское правительство, этим не ограничивалась. Известно, что в 1918 году турецкие войска захватили Каре, Ардаган и Батуми. По договору с Турцией, в июне этого же года к Османской империи отошла значительная часть Грузии - территории, в свое время отвоеванные Россией у Турции и присоединенные к Грузии. Правительство Жордания спокойно проглотило турецкую пилюлю в ожидании того, что Россия, обострившая свои отношения с турецким правительством, вступит в войну с Турцией. В то же время, когда в 1919 году государства Антанты подталкивали Грузию к вступлению в войну с Российской Федерацией для соединения с деникинскими войсками, грузинское правительство не отказывалось от обещаний. Естественен вопрос - почему грузинское правительство Жордания, отдавшее самый «жирный кусок» своей республики Турции, - один Батумский порт стоил в то время половины грузинской территории, - и не поднявшее особого шума по поводу серьезных потерь, вместе с тем рассматривало вопрос о нападении на Советскую Россию, терпеливо относившуюся к различного рода выпадам Грузии? Не в том ли ответ, что турецкая агрессия в Грузию была предпринята по правилам, традиционно сложившимся на Ближнем Востоке и понятным грузинскому обществу, в то время как недоступной для понимания этого общества осталась особая историческая роль России в становлении грузинской государственности. Но был еще один непреходящий в грузинской истории фактор - фанаберия, во многом укрепившаяся в грузинском обществе благодаря России.
В чем-то она, может быть, являлась не столько особенностью национального характера, сколько результатом необычных исторических обстоятельств, при которых в короткое время из турецко-персидских валитетов сформировалась Грузия, обретя вид малой Кавказской империи. Грузинская фанаберия получила новый расцвет в условиях революции 1917 года, когда Грузия получила независимость, образовала республику и привлекла к себе цвет международного империалистического сообщества. Не тогда ли родился грузинский анекдот: когда спросили грузина, - правда ли, что у тебя мама умерла, он ответил - "а как же!» В этом черном юморе - несомненное присутствие грузинского чванства, не самого лучшего достоинства традиционной культуры грузинской знати. Но вернемся к внутренним событиям в Южной Осетии.
"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.(часть 21)
[url=/]ИА ОСинформ[/url]
Занимая на Кавказском перешейке выгодное положение, Грузия с ее противостоянием России привлекала внимание крупных держав не только на случай раздела России, но и в контексте проблем ближневосточной нефти и ее богатых для того времени запасов в Азербайджане. Морские порты, расположенные на территории Грузии, позволяли Англии и соперничавшими с ней Соединенным Штатам иметь на Черном море важную акваторию для военно-торговых стратегических баз. Были и другие ценные элементы того высокого спроса, какой наблюдался среди мировых держав на Грузию. Несомненно, что последняя, переживавшая тяжелое экономическое положение и оказавшаяся в условиях острой внутренней политической борьбы, нуждалась в разносторонней поддержке со стороны западных стран. Но Грузия, фактически открывшая политический аукцион в центре Кавказа, соединяющего Европу и Азию, не заметила, что в условиях дипломатической конкуренции, когда еще никто ничего не имел, а главное - когда все еще существовала Россия, ни одна из стран, пытавшихся закрепиться на Кавказе, не спешила раскошеливаться по-крупному и выдавать то, чего ожидало правительство Жордания. Тем не менее, продолжавшийся торг привел к тому, что Закавказье на мировой арене становилось одной из обсуждаемых международных проблем. Собственно, здесь, в Закавказье, сосредоточились международные силы, ожидавшие расчленения России.
Последняя пыталась вступить с Грузией, Азербайджаном и Арменией в договорные отношения, но от нее требовали признания закавказских политических образований в статусе суверенных государств. В начале 1920 года Советская Россия, обеспокоенная складывавшимся в Закавказье положением, вновь предложила Грузии заключить военное соглашение. Грузия отказалась от переговоров. Тогда же, в середине января 1920 года, Россия была вынуждена признать Грузию и Азербайджан государствами де-факто. В этом политическом шаге страны Западной Европы и США увидели начало расчленения России. В ожидании такого же процесса в других районах бывшей Российской империи сгущались политические страсти вокруг Грузии и всего Кавказа. Сюда, в Закавказье и, в частности, в Грузию, вводились иностранные войска, расширявшие и укреплявшие позиции своих стран в Грузии. В этих условиях Советская Россия нуждалась в ограничении ввода войск иностранных держав в Грузию и в связи с этим в очередной раз предложила правительству Жордания заключение мирного договора. Грузия, со своей стороны, требовала, чтобы Россия признала за ней в качестве «исторической территории» все территориальное пространство, «входившее в две российские губернии - Тифлисскую и Кутаисскую». Советское правительство приняло явно ошибочное решение, согласившись на столь неравноправных условиях на заключение договора с Грузией; Россия фактически уступала марионеточному правительству Грузии, которое по определению не в состоянии было выполнять какие-либо договорные акты на территории, никогда не являвшиеся «национальными территориями» Грузии; позорный для России договор был заключен 7 мая 1920 года. Ровно через десять дней народный комиссар иностранных дел Советской России ГВ. Чичерин, веривший в договоренности с Грузией, был вынужден обратиться с нотой к грузинскому правительству. Первые же пассажи ее свидетельствовали о том, как грубо грузинская сторона нарушала договор с Россией. Речь в них шла о главном для советского правительства в договоре - об иностранных войсках на территории Грузии. «Нами получены достоверные сведения, - писал 17 мая 1920 года Чичерин своему грузинскому коллеге Е.П. Гегечкори, - что Англия высаживает свои войска на территории Грузии в Батумской области.
По договору Грузия обязалась принять меры к удалению со своей территории всех иностранных войск, тем более Грузия должна принять меры к недопущению появления новых английских частей». Подобные ноты Советское правительство направляло Грузии и позже. Но каждый раз оно получало из Тифлиса не объяснения, а обычную ложь. В той же ноте, которая нами была процитирована, Чичерин писал: «... мы с тревогой узнали, что в Южную Осетию, где провозглашена Советская республика, направлены для уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправданным вмешательством в чужие внутренние дела». Министр иностранных дел Советской России (скорее всего, крайне наивно!) думал, что он, требуя объяснений у своего грузинского коллеги, поставил в затруднительное положение правительство Грузии. Но ответ на этот вопрос, как и на все остальные, включенные в ноту Чичерина, был по своей лживости предельно прост. Гегечкори не утруждал себя дипломатическими сложностями, отвечая на запрос Чичерина относительно Южной Осетии. Грузинский дипломат извещал Москву: «Считаю долгом обратить Ваше внимание, -писал Гегечкори, - что в пределах Грузии нет Южной Осетии, а находящиеся осетинские селения расположены в Горийском уезде Тифлисской губернии; селения эти находятся на бесспорной территории Грузии, южнее старой тифлисской границы». Трудно сказать, повторял ли Гегечкори известное заявление турецкого правительства, уничтожившего около двух миллионов армян, а затем заявившего, что в Турции «нет армянского вопроса». Одно можно было уверенно утверждать, - как заявление Турции по поводу армян вытекало из политической природы восточно-деспотического режима, так и ответ правительства Жордания Москве относительно «исчезновения» Южной Осетии был той же восточной ирано-турецкой природы. Можно было также не сомневаться, что в ответе министра иностранных дел Грузии советская столица, находившаяся по поводу Грузии «в любовно-ревнивом состоянии», не обратила внимания на подтекст, содержащийся в грузинском ответе по поводу Южной Осетии. Заметив его, в Советском правительстве могли бы понять, что в мае 1920 года, когда Гегечкори писал свой ответ Москве, Южная Осетия была уже приговорена правительством Жордания к «исчезновению», т.е. к геноциду.
Оставалось лишь более серьезно подкрепить свои силы иностранными войсками, для чего, собственно, и вводились спешно в Грузию английские войска. В этом отношении следовало отдать должное правительству Жордания, сыгравшему на «европейской наивности» Москвы и ловко связавшему ей, «неразумной» Москве, руки «восточным» договором и тем самым формально получившему карт-бланш для вооруженных акций на территории бывших Тифлисской и Кутаисской губерний. Внешнеполитическая идеология, которой придерживалось грузинское правительство, этим не ограничивалась. Известно, что в 1918 году турецкие войска захватили Каре, Ардаган и Батуми. По договору с Турцией, в июне этого же года к Османской империи отошла значительная часть Грузии - территории, в свое время отвоеванные Россией у Турции и присоединенные к Грузии. Правительство Жордания спокойно проглотило турецкую пилюлю в ожидании того, что Россия, обострившая свои отношения с турецким правительством, вступит в войну с Турцией. В то же время, когда в 1919 году государства Антанты подталкивали Грузию к вступлению в войну с Российской Федерацией для соединения с деникинскими войсками, грузинское правительство не отказывалось от обещаний. Естественен вопрос - почему грузинское правительство Жордания, отдавшее самый «жирный кусок» своей республики Турции, - один Батумский порт стоил в то время половины грузинской территории, - и не поднявшее особого шума по поводу серьезных потерь, вместе с тем рассматривало вопрос о нападении на Советскую Россию, терпеливо относившуюся к различного рода выпадам Грузии? Не в том ли ответ, что турецкая агрессия в Грузию была предпринята по правилам, традиционно сложившимся на Ближнем Востоке и понятным грузинскому обществу, в то время как недоступной для понимания этого общества осталась особая историческая роль России в становлении грузинской государственности. Но был еще один непреходящий в грузинской истории фактор - фанаберия, во многом укрепившаяся в грузинском обществе благодаря России.
В чем-то она, может быть, являлась не столько особенностью национального характера, сколько результатом необычных исторических обстоятельств, при которых в короткое время из турецко-персидских валитетов сформировалась Грузия, обретя вид малой Кавказской империи. Грузинская фанаберия получила новый расцвет в условиях революции 1917 года, когда Грузия получила независимость, образовала республику и привлекла к себе цвет международного империалистического сообщества. Не тогда ли родился грузинский анекдот: когда спросили грузина, - правда ли, что у тебя мама умерла, он ответил - "а как же!» В этом черном юморе - несомненное присутствие грузинского чванства, не самого лучшего достоинства традиционной культуры грузинской знати. Но вернемся к внутренним событиям в Южной Осетии.
"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.(часть 21)
[url=/]ИА ОСинформ[/url]
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Нашли ошибку?